Сон три года назад, в 2018-м. Смотрю на море. Тёплый ветер. Так люблю подставлять лицо солнцу. Впереди отличный день: встреча внизу на набережной, потом вернусь и буду спокойно работать дома, как всегда. Это сон, и во сне я улыбаюсь, ведь всё так хорошо. Пора высаживать розовые розы, только надо передвинуть сначала вон те большие камни. Как хорошо, что Олег приедет уже послезавтра и это сделает. Хороший, успокаивающий сон. Год назад, в январе двадцатого года, было много разговоров о том, как хорошо будет жить под Калининградом и часто ездить в Европу. Девятнадцатого января 2020-го Олег погиб. Не случился дом. Сейчас январь 2021-го, я на Балтике. Очень холодно, песок на берегу – лёд.
***
Небольшой шаг назад. Декабрь прошлого, двадцатого года: коронавирус нас загнал сидеть взаперти на двадцать втором этаже у Кати в Давыдкове. Моя подруга Екатерина Мельникова – хорошо известный в музыкальном мире органист и композитор. Долгими зимними вечерами делали ей вебсайт, подбирали фотографии, записывали истории. Вылечились гомеопатией благодаря знакомому доктору. Выдержали паузу, не выходили две недели на улицу. Радовались мелочам… Вот чему нужно учиться у Мельниковой! «Мм, изумитно», — говорит она ложке утренней овсянки, и надо видеть её лицо в этот момент — такое упоение жизнью! Притянули новую радость: Катя договорилась, что поиграет в Кёнигсбергском соборе. Наконец-то большой орган, после года без выступлений.
Калининградской стороне это тоже было кстати: первые недели после Нового года – время каникул титулярных органистов.
За десять дней, с 13 января по 23 января 2021, Екатерина Мельникова сыграла в Кёнигсбергском соборе десять дневных мини-концертов и вечерний 16 января.
***
Я приехала на пять дней — послушать Катину музыку, посмотреть Калининград, прогуляться у моря. На вечерний концерт позвала Сашу Дюбакина – коллегу, друга, нашего любимого фотографа.
(К сожалению, на концерте возможности как следует поснимать не было. В следующий раз подготовимся лучше. )
Саша прилетел утром в субботу, прямо в кафе «Буше», где мы сидели с новой знакомой, Наташей. Знакомство устроил американский друг, с которым мы обе много лет не виделись, но всё-таки сохранили связь.
Нити прошлого разматываются, снова переплетаются, ведут к новым встречам.
***
До вечернего концерта мы ещё успели в музей — он здесь же, в соборе. Кёнигсберг в 1724-м объединил три города: Альтштадт, Лёбенихт и Кнайпкоф. Об этом говорит легенда большой карты 1613-го года прямо на входе.
При императрице Елизавете Петровне, во время Семилетней войны, город на короткий период стал частью российской империи. Никаких драм: жители принесли присягу, могли поступать на русскую службу и исповедовать свою веру. После смерти Елизаветы территория была возвращена Пруссии, тем не менее есть основания говорить, что Иммануил Кант был какое-то время российским подданным.
Залы, посвящённые Канту, сообщают множество подробностей. Из-за ранней смерти отца он не имел средств закончить учёбу в Кёнигсбергском университете и поэтому десять лет работал домашним учителем в разных семьях. «Первым его учительским местом стал дом священника в деревне Юдтшен, здесь он писал свой труд «Мысли об истинной оценке живых сил». Деревня Юдтшен – это сейчас посёлок Веселовка.
Карамзин сделал запись о встрече с философом в июне 1879, она есть в «Письмах русского путешественника», и приводит вот эти, например, слова Канта:
«Я писал такое, что не может нравиться всем. Человек не может быть никогда доволен обладаемым и стремится всегда к приобретениям. Смерть застаёт нас на пути к чему-нибудь…. Дай человеку всё, чего он желает, но он в ту же минуту почувствует, что это всё не есть всё…»
И дальше: «Я утешаюсь тем, что мне уже шестьдесят лет и скоро придёт конец жизни моей, ибо надеюсь вступить в другую, лучшую…» Шестьдесят!
О совсем земном. «Обеденное меню Канта было простым и включало три сытных блюда, к которым добавлялся сыр, десерт и вино. Философ ел с большим аппетитом и радовался, когда и его гости отдавали должное еде. <…> Люди, попавшие на обед к Канту впервые, поражались, что он так много ест, они даже не догадывались, что философ ел один раз в сутки. Но он никогда не переедал, знал о вреде кофеина и никотина. К удивлению своих соотечественников, Кант никогда не пил пива, довольствуясь главным образом водою и незначительным количеством вина. О пиве он говорил: «Это не напиток, а пища дурного качества».
Сашу похвалила смотрительница музея, сказала «как приятно видеть, что кто-то читает пояснения к экспонатам, а не просто приходит, чтобы сфотографироваться на красивом фоне». Самый красивый фон здесь – обрамлённые деревом книжные полки, подарок графского семейства фон Валленродтов, семнадцатый век. Уникальное собрание старинных книг и рукописей утрачено, так что это лишь контур. Да, полки Валленродтской библиотеки – любимый фон туристов.
***
На дневных концертах Катя играла Баха, композиции на французские и английские темы и свои сочинения. Перед началом каждой новой части выступления рассказывала об органе и об особенностях органной музыки в разных странах Европы.
В программе вечернего концерта были Бах, Чайковский, Григ, Бальбастр, Нино Рота – музыка к «Восемь с половиной» Федерико Феллини, «Бетховен-танго» и токката Freeway Екатерины Мельниковой.
Рядом с органом поставили камеры, и на экранах в зале был виден органист за пультом органа, в том числе время от времени, крупным планом – ноги на клавишах педальной клавиатуры.
В финале вариаций на музыкальную тему из фильма Феллини украшения барочного органа задвигались! Завертелись звёздочки, одни младенцы-амуры вскинули горны и стали вертеться, другие застучали барабанными палочками. Ну прямо «…и ангелы грянут в небесные трубы»!
Заключительная токката вырвалась за пределы собора, полетела над ночным городом, слилась с метельными вихрями.
На редкость снежная и холодная погода была в те дни.
***
После концерта мы — Катя, Галя, Саша и я – ужинали в «Да!». Я Саше привезла индийские мужские бусы, которые мне в последнее время дома особенно часто попадались на глаза, напоминая, что пора их кому-то подарить.
Объяснения мои были сбивчивы: когда-то американский друг, тот самый, что познакомил с калининградской Наташей, привёз из Индии огромную гору платьев и украшений, одежда сносилась, побрякушки раздарила, а вот эти бусы остались…
Саша фенечке очень рад! Оказывается, он как раз увлёкся Индией, а ещё читает книгу «Две жизни». Я киваю, да, читала, как раз после смерти друга читала, там много о том, что жизнь не кончается, когда исчезает земная оболочка… Галя внимательно смотрит на Сашу, на меня. Я объясняю: девятнадцатого января будет год, как он погиб, он хотел жить где-то здесь, в Калининградской области, поэтому я решила сюда приехать с Катей…
Галя перебивает: «А он сейчас здесь, он рядом с тобой, я прямо чувствую…». И добавляет: нет, он не умер и не погиб, его – «забрали». Она потом, в следующие дни, ещё многое мне рассказала, о себе и своём пути, о неземном, о нас с Олегом. «Непростой он парень, конечно, но очень хороший и любит тебя, и посмотри, как он нас здесь собрал…».
Мы съездили на побережье, я смотрела на разные дома в Зеленогорске… они не такие как тот дом в моём счастливом сне. Но ради моря, которое всё знает и всегда утешает меня, надо было тут побывать.
Девятнадцатого вечером мы пришли в совершенно пустой Кёнигсбергский собор. Катя играла, Галя — Нанатэя — пела и играла на кристаллических чашах. Самодельную запись медитации с чашами наш друг Оле Йоргенсен помог превратить в 16-минутное видео
